На фестивале «Красная площадь» главный редактор «Нового мира» рассказал АСПИ о том, как живет знаменитый журнал.
– Какой же подвиг должен совершить молодой автор, чтобы напечататься у вас? – почти вскричала слушательница павильона.
– Не знаю,— честно ответил Василевский. – Люди хотят формул: надо сделать так или так... Нету таких формул, не работает это... Просто жизнь идет своим ходом.
Не то чтобы «Новый мир» не печатает молодых писателей: очень даже печатает. Например, роман новой победительницы «Лицея» Екатерины Манойло был опубликован в «Новом мире» в двух номерах подряд, а скоро выходит роман другого молодого автора аж в трех номерах. Но при всем том «Новый мир» – в отличие от, например, «Юности» – принципиально не нацелен на поиск новых авторов. Василевский говорит, что сам для себя сформулировал требования к авторам: это «люди с литературной репутацией».
– Литературная репутация — понятие растяжимое, – объясняет Андрей Витальевич. – Пусть ему 20 лет — но редакторы должны что-то знать о нем, быть хоть в какой-то мере наслышаны. Или получить рекомендацию от авторитетного человека: это моя студентка.. этот тот-то и тот … Просто мы не ищем авторов, которых не знает никто.
Да, Новый Мир в этом смысле недемократичен, но, с другой стороны, как иначе сохранить качество за 97 лет жизни? В 2025 году будет отмечаться столетие журнала («надеемся дожить», говорит Василевский). Журнал со счастливым именем, пригодным любой эпохе ( «строй меняется, а смысл остается»), с конца 1940-х не менявший знаменитую голубую обложку и верный принципу «только текст» (без иллюстраций) — институция по определению консервативная, но это – консерватизм качества..
В официальных славословиях уже к первому юбилею (1935 г), вспоминает Василевский, журнал наперебой называли «главным», «центральным» и «столбовой дорогой советской литературы», — и это была, представьте, чистая правда. Благодаря стараниям Вячеслава Полонского, литкритика и выдающегося организатора книжного дела, журнал быстро стал «осевым», стягивая на себя весь литературный мейнстрим — все, что потом стало советской классикой. И отодвигая самое одиозное – Пролеткульт, например.
– Если мы посмотрим комплекты журналов до 1933 года, то увидим, что содержание совпадает с вузовским учебником советской литературы — все сколько-нибудь значимое было собрано Полонским, – напомнил Андрей Витальевич.
После 1933 была мертвая зона — стагнация, потом оживление военных лет, потом, после чехарды назначений, уходов-возвратов, началась великая эпоха Твардовского. Потом снова застой, снова расцвет, потом перестройка, «возвращенная литература» (Солженицын, Набоков, Платонов, Домбровский), миллионные тиражи. Нынешние тиражи в несколько тысяч Василевский называет «смешными» (хотя бывают и смешнее), – но авторы «Нового мира» последних десятилетий все так же попадают в учебники — уже новейшей русской литературы.
Публикация в «Новом мире», как и встарь, остается лестным фактом всякой писательской биографии, – и не только потому, что это «национальное достояние», Симонов-Твардовский-Солженицын, а также издание с жесткими редакторскими фильтрами. Публикация важна для каждого автора: это гарантия того, что текст будет прочитан, и — без гарантии, но с высокой вероятностью — что им заинтересуются «правильные литературно-издательские люди», возможно, организаторы премий, в общем, люди индустрии.
– Институт подписки ушел в историческое прошлое, – спокойно констатирует Василевский. – Почти никто не подписывается, у библиотек на подписку нет денег, сетевой читатель ничего не заплатит. Никакие олигархи со своими благотворительными фондами не заинтересовались поддержкой толстых литературных журналов. Недавно мы перешли с офсета на газетную бумагу – самому противно!
Подписки нет, но читателей у «Нового мира» – много: его активно читают в интернете, обсуждают, спорят. При этом к перспективам платного доступа Василевский относится скептически. Русский литературный интернет, говорит он, переполнен хорошими легальными текстами: море разливанное, читай не хочу! – и любое литературное издание, которое поставит свои тексты под замок, не получит ничего. Вот дураки-то, скажут читатели – и пойдут на соседний сайт.
И журнал – неприбыльный, нерентабельный – все равно должен существовать как материальная единица. И не только как памятник, но и как зона особого притяжения, «стягивающая» на себя современную и грядущую классику.
– Если мы уберем бумагу, мы станем просто одним из тысяч литературных сайтов. А пока мы на бумаге, каждый, даже читая нас в интернете, будет знать, что это - Тот Самый Журнал.
