В АСПИР отметят 50-летие Бориса Рыжего
«Да, я поэт трагической забавы, а все же жизнь смертельно хороша…» О том, как точно эта формула Вагинова объясняет всё в судьбе и поэзии Рыжего впервые догадался, кажется, Евгений Рейн. Он же назвал молодого уральца, самого юного из юных — «талантливейшим поэтом своего поколения».
Но мало кому известно, что Рыжий оставил после себя не только «фатальные стихи» («Я работал на драге в поселке Кытлым, о чем позже скажу в изумительной прозе…»). В 2000-м году по следам поэтического фестиваля в Голландии он написал «Роттердамский дневник», в котором с обезоруживающей беспощадностью прошелся по собственной жизни.
27 сентября на Поварской пройдет театральная читка «Роттердамского дневника» с участием артистов московских театров. В мемуарную ткань текста вплетены стихотворения Рыжего, его друзей и современников — Евгения Рейна, Льва Лосева, Дмитрия Рябоконя и других. Режиссер спектакля — Андрей Гордин.
Приглашаем всех. Начало в 19.00, вход по регистрации.
* * *
С работы возвращаешься домой
и нехотя беседуешь с собой,
то нехотя, то зло, то осторожно:
— Какие там судьба, эпоха, рок,
я просто человек и одинок,
насколько это вообще возможно.
Повсюду снег, и смертная тоска,
и
гробовая, видимо, доска.
Убить себя? Возможно, не кошмар, но
хоть повод был бы, такового нет.
Самоубийство — в восемнадцать лет
ещё нормально, в двадцать два — вульгарно...
В подъезд заходишь, лязгает замок,
ступаешь машинально за порог,
а в голове — прочитанный однажды
Петрарки, что ли, душу рвущий стих:
«Быть может, слёзы из очей твоих
исторгну вновь — и не умру от жажды».