В Музее дизайна и архитектуры УрГАХУ в Екатеринбурге прошел впечатляющий Литературный концерт в рамках Межрегиональной мастерской для молодых писателей Урала, Сибири и Дальнего Востока.
Масштабный литературный концерт – непременное событие на каждой Мастерской АСПИ, можно даже сказать — ключевое мероприятие. Это вольные чтения и педагогов, и учеников: каждый читает что-то свое — стихотворение, отрывок прозы или пьесы. На одной сцене выступают признанные писатели, мастера семинаров и ведущие секций, – и их ученики, многие из которых только-только начинают входить в литературное сообщество и не всегда уверенно чувствуют себя перед публикой. Но именно единение мэтров и дебютантов в сочетании с общей атмосферой воодушевления делают эти концерты такими обаятельными, эмоционально глубокими и динамичными (к тому же именно при чтении со сцены, как тонко заметил ведущий семинара прозы, главред «Роман-газеты» Юрий Козлов, разница уровней выглядит относительной). Аплодисменты доставались всем – щедро и поровну. Да и, надо отметить, интерьеры екатеринбургского Музея архитектуры и дизайна, в котором брутальная старопромышленная эстетика остроумно разрежена хайтеком и лофтом, – как нельзя более подходящее место для диалога поколений.
Вела концерт, как обычно, зажигательная Ксения Савина — поэт-верлибрист из Санкт-Петербурга и сотрудник АСПИ; за музыкальную часть отвечала DJ Katya Iskra.
Концерт открыла руководитель семинара поэзии Нина Ягодинцева своим стихотворением «Спасительница речь», – оно и стало как будто ведущей темой вечера.
Все ничего, а позовешь — не вскинется,
Ресницами тебе не дрогнет встречь
Печальница, молитвенница, схимница,
Спасительница речь.
Не пожалеешь — глянула бы пристальней! —
И смутный век за мимолетный взгляд.
Она стоит у жизни, как у пристани,
Где корабли горят,
Прозаик Ольга Ильинична Новикова прочитала фрагмент повести «Безумствую любя», в которой попыталась придумать — «в поисках компромисса между ахматовками и цветаевками» – общего возлюбленного, соответственно, Ахматовой и Цветаевой, – и рассказала о бурной и забавной реакции читательниц. Поэт Дмитрий Воденников назвал учеников «очень крутыми» и поблагодарил за «звук открывающейся раковины» на своих семинарах — за то особенное чувство, с которым мастер наблюдает, как ученик, сбрасывая представления «как надо», обретает свободное дыхание в стихе. А Валерий Воскобойников, известный детский писатель, рассказал о своем литературном старте — от совсем ранних, еще военной поры, записок на обоях до неожиданной для него самого победы в литературном конкурсе, где он обошел Андрея Битова, на которого «смотрел снизу вверх».
Читали свои стихи, отрывки прозы, фрагменты пьес — впрочем, стихи, как оказалось, пишут и прозаики, и драматурги, и критики; убереглись от поэзии немногие. Стихи – все как положено: о любви, детстве, смерти, одиночестве, ожидании большого чувства, – но рядом с традиционным прорывались неожиданные эпические ноты жесткого опыта:
Как-то мы жили
в Восточной Сибири.
Тужились. Пыжились.
Позже – полегче.
Раньше – не очень.
– Точно, ли?
– Точно.
Как-то мы жили.
Зимняя сказка.
Посёлок «Восточный».
Реки молочные
застывали.
На пятачок,
на базарную площадь
круглыми льдинами
попадали.
Вечная очередь
превратилась
в минный загон,
и дежурный молочник
был осторожен,
словно сапёр:
не отвернуться,
не ошибиться.
Пусть – разговор,
лишь пустой разговор
разразится.
Взрыва не будет.
(Кирилл Радченко)
Интересны были и стихи с очевидным (и благотворным) влиянием современной классики — например, здесь слышны отголоски Сергея Гандлевского:
Это в детской твоей головы над постелью висит
Голубеющей ленты картина, метафора жизни.
Это бьётся в висках ход часов, что от века пружинист,
И кукушка на мёртвом своём языке голосит.
Бесконечному в малом так тесно, как пальцам руки
В прорезиненной дрожью старения белой перчатке.
Возвращаясь домой, как росу, собираешь зачатки
Антистатики памяти с лиц у истоков реки.
И теперь даже снег не поможет увидеть следы,
В колыбель изо льда ни один не уляжется вечер,
И в небесных кадилах тебе померещатся свечи
Вместо мелких монеток под толщей стоячей воды.
(Кристина Лобанова)
После чтений были танцы, много музыки, цвета, воздуха, объятий и признаний. Потому что русская речь, она же «великое русское слово» — она, конечно, спасительница, но не только. Она еще и устроительница судеб, и водительница великих радостей, любовей, дружб, открытий, амбиций и смирений. Все в Екатеринбурге происходило так, как и должно происходить в собрании семидесяти молодых талантливых литераторов и около двух десятков – писателей уже, как говорится, маститых, состоявшихся: дружественно, весело, свободно и шумно. Молодая русская литература, производитель новых художественных энергий, стремится к празднику, – и это желание, несомненно, надо уважать.